Могут ли “антропологи” видеть дальше “технарей”.
Жан Гимпел: как знание средневековья помогало ему прогнозировать будущее.
Некоторое время назад я опубликовала короткий пост на фейсбуке, вызвавший довольно бурное обсуждение:
В целом, “антропологи” видят на 50+. “Технари”, максимум, на 10–15+. Во времена стабильности без философов, антропологов, культурологов и прочих гуманитариев можно прожить. К ним обращаются только во времена турбулентности.
Учите “антропологию”.
Одной из показательных реплик стала эта:
“Если я не ошибаюсь, ни один антрополог и близко не подошёл к предсказанию 4-й промышленной революции и соответствующим изменениям, которые она несёт”.
В ходе дискуссии стало понятно, что надо проговаривать, кто в данной терминологии считается “антропологом”, кого можно привести в пример успешного дальнесрочного прогнозирования и кто, при этом, выигрывал бы в точности прогнозов по сравнению с профессиональными футурологами, отталкивающимися в своих прогнозах от технологических трендов.
- “Антрополог” — это тот, кто делает прогнозы, глубоко понимая человеческую природу и логику ее развития.
- “Технарь” делает прогнозы, основываясь на глубоком понимании развития технологий и принципов смены укладов.
Мое понимание развития индустрии прогнозирования и форсайтов таково, что нам придется признать: “антропологические” прогнозы станут все более востребованными.
“Антрополог” — это тот, кто видит мир не через призму развития техники, а анализируя логику развития человека: его внутреннего мира, его ценностей, смыслов, которыми он наполняет свою жизнь и свою душу. Понятие “Антропология” (от греч. ánthrōpos (ἄνθρωπος, “человек”) и lógos (λόγος, “изучение”) было взято с целью показать, что модель мировосприятия такого специалиста не техно-, а человеко-центрична. В этом фундаментальная разница между “антропологами” и “технарями”, которые видят мир и общество исключительно как развитие технологий. Понятийный аппарат, связанный с развитием человеческой личности, в такой картине мира вторичен, — единственная отсылка к “человеческому”, это понятия “спрос” и “потребитель”.
Один из примеров прогнозирования через призму технологий представил Александр Чулок, кандидат экономических наук, директор центра научно-технологического прогнозирования, институт статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ:
“Итак, в новой технологической революции спрос становится персонифицированным, экологически и этически чувствительным и предполагает, что все затачивается под конкретный бизнес или конкретного производителя. Наука здесь помогает в той части, что связана с новыми материалами, новыми источниками энергии и алгоритмами искусственного интеллекта — это отдельное большое направление, которое тоже нужно достаточно детально изучать. Но, помимо этого, есть одна важная составляющая — компетенции. Это краеугольный камень, потому что, сколько бы знаний у нас ни было, сколько бы технологий мы ни освоили, если у нас нет желания их совместить и использовать, если мы внутри не инноваторы с горящими глазами и холодным сердцем, ничего и не произойдет”.
Если в качестве цели выбирается технологические развитие, — это ROI, эффективность, мощность, понижение себестоимости, оптимизация и т.п. Если в качестве цели выбирается развитие человеческого в человеке, “метрики успеха” совершенно другие. В частности, исследования последних 20 лет показали, что рост депрессий, девиантных психологических состояний резко вырос, несмотря на научно-технический прогресс и беспрецедентное развитие технологий. Субъективное состояние “счастья”, особенно в развитых странах, находится на удручающе низком уровне (на тему “метрик успеха” был наш майский клуб “Горизонты будущего” "Как изменятся понятия “развития” и “прогресса”. Метрики успеха: вчера, сегодня, завтра").
И, да, очень часто “антропологом” может быть совсем не тот, у кого данная специальность прописана в дипломе. Широкое “гуманитарии” тоже не совсем подходит, — здесь в фокусе, что мы берем в качестве точки отсчета: развитие человеческой личности или развитие технологических укладов. Более того, история знает немало “технарей”, “естественников”, математиков, кто смог сделать впечатляющие предсказания по поводу развития общества, глубоко понимая именно природу человеку, а не принципы смены технологических укладов. Одним из ярких примеров здесь является выдающийся русско-американский авиаконструктор, учёный, изобретатель 20 века Игорь Сикорский. Создатель первых в мире: четырёхмоторного самолёта «Русский витязь» (1913 год), тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика и пассажирского самолёта «Илья Муромец» (1914 год), трансатлантического гидроплана, серийного вертолёта одновинтовой схемы (США, 1942 год)… Однако мало кто знает, что он был не только изобретателем, но и большим философом, богословом, предвидевшим развитие 20 века. В одной из своих книг “Незримая борьба: Призыв развивать духовную, а не только материальную мощь. Это самая важная задача наших дней” (Sikorsky, Igor Ivan. The Invisible Encounter: A Plea For Spiritual Rather Than Material Power as the Great Need of Our Day. New York: C. Scribner’s Sons, 1947), Сикорский предсказал множество коллизий не только 20, но и 21 века…
В данной статье хочу рассказать об еще одном уникальном человеке, который прогнозировал будущее, опираясь на глубокое понимание раннего средневековья, — время зарождения современной технологической цивилизации Запада. Сегодня мы живем в той парадигме креативности, которая сформировалась в 10–12 веках. И, по мысли Гимпела, такой тип цивилизации, пройдя весь необходимый путь эволюции, подходит к концу.
“Нострадамус 20 века”: от знания средневековья к прогнозированию будущего.
В нашей предыдущей статье, посвященной генезису феномена креативности в раннем средневековье, мы уже упоминали Жана Гимпела — специалиста по средневековым технологиям (особенно он гордился своей уникальной экспертизой по водяным мельницам). При этом, Гимпел также считался редчайшим специалистом по средневековым готическим соборам и …прогнозированию будущего.
“…в 1956 году в Йельский университет (Нью-Хейвен, штат Коннектикут, США) из Европы прилетел человек, который пересёк Атлантику только для того, чтобы в своём докладе объяснить американцам, что их общество скоро вступит в эпоху упадка, что даже технический прогресс Америки в невоенных областях затормозится.
Докладчик проиллюстрировал свои выводы графиками, в которых будущее США было расписано на ближайшие пятьдесят лет и расписано, увы, неутешительно. Аудитория скептически отнеслась и к выводам, и к выкладкам, и к самому докладчику. Скептицизм усиливался ещё и тем, что автор обосновывал свои пессимистические прогнозы путём аналитического сравнения США со средневековой (XI–XIII века) Францией
Гимпел показал, что бум, который Европа пережила с 1000 по 1250 годы поразительно напоминает рывок 1750–1970 гг., который лишь повторил то, что происходило 800 лет назад”.
Историк Андрей Фурсов, “Нострадамус ХХ века? (парадоксальные идеи и прогнозы Жана Гимпела)”.
А вот как пишет об этом в статье, посвященной памяти Жана Гимпела, журнал Independent:
После подробного сравнения параллельных событий во Франции между 1050 и 1265 годами и в Соединенных Штатах между 1850 и 1953 годами он пришел к выводу, что Америка впоследствии вступила в период окончательного упадка, который приведет к падению западной цивилизации. Эти предупреждения, подобные Кассандре, были в центре внимания международной конференции по упадку Запада в Лос-Анджелесе в 1977 году и были усилены в его последней книге «Конец будущего».
After detailed comparison of parallel developments in France between 1050 and 1265 and the United States between 1850 and 1953, he concluded that America had subsequently entered a period of terminal decline that would bring Western civilisation down with it. These Cassandra-like warnings were the focus of an international conference on the decline of the West in Los Angeles in 1977 and were amplified in his last book, The End of the Future.
- Independent, Obituary: Jean Gimpel.
Показательно, что конференция была организована в 1977 при поддержке будущего шефа ЦРУ (1981–87) Уильяма Кейси. Как пишет сам Гимпел, ко времени двухсотлетия США американцы начали осознавать существование проблемы своего социального и национального старения: если в начале 1940-х США обеспечивали почти 50% мирового ВВП, то к 1976 — 22–24%. Международный исследовательский центр Вудро Вилсона даже провёл конференцию под названием «Рим пал, следующие — мы?» (Rome fell, are we next?).
Однако “конференция [организованная Кейси по идеям Гимпела] отвергла идею о неизбежности упадка Запада и, как следствие, признала ненужным искать «лекарства» и обсуждать их. «Слушая дискуссии этих экспертов, — ехидно прокомментировал Гимпел, — я вспомнил о византийских схоластах, споривших о половой принадлежности ангелов тогда, когда тысячелетняя цивилизация находилась накануне своего падения, и турки стояли под стенами Константинополя” (А. Фурсов).
…Понадобилось два десятилетия, чтобы Запад прислушался к мнению человека по имени Жан Гимпел, а журнал «Пари-матч» назвал его «Нострадамусом XX века».
Что же еще предвидел “Нострадамус 20 века”?
Как уже стало понятно, Гимпел обладал редким талантом видеть параллели в эпохах. Причем, вероятно, гигантская “растяжка” различных культур во времени давала Гимпелю более острое понимание и происходящего, и будущего. Как писал Independent “он любил говорить про себя, что живет на стыке четырех культур: Франции, Англии, США и 13 века” (Obituary: Jean Gimpel).
Великолепное процветание подходит к концу. Общество как бы охватывает склероз. Свободный труд, свободная конкуренция индивидов уступают место корпорациям, сковывающим технический прогресс, дух предпринимательства и личную инициативу. Коммуны постепенно утрачивают свободу. Рыцарский дух иссякает, сеньоры разоряются. Хитрые и коварные короли, опираясь на корпорации, усиливают централизацию. Строится всё меньше соборов и, напротив, больше монастырей. Всё большую силу набирают суеверия, мистицизм, оккультные науки. Европу охватывают войны и восстания. И всё это — на фоне экономического и финансового упадка.
Андрей Фурсов, «Конец фантастического Средневековья»: голод, банкротство, войны. (Так Гимпел описывал упадок, начавшийся после достижения в конце 12 — начале 13 веков плато зрелости).
Больше того, по мнению Фурсова, оказалось, что
прогнозы Гимпела, отталкивающегося от знания средневекового Запада, оказались точнее прогнозов профессиональных футурологов Гудзоновского института предсказания будущего и, в частности, его основателя Германа Кана.
Здесь и далее — фрагменты передачи, в которой историк Андрей Фурсов рассказывает о понимании будущего Гимпелом, которого знал лично:
- США — это последнее европейское государство-владелец “жезла европейской цивилизации”. В 13 веке им владела Франция, в 14 — Италия, в 15 — Испания, затем Голландия, Великобритания и, наконец, США.
- Запад — единственная цивилизация, которая прошла два цикла: Средневековье — Ренессанс и Ренессанс — Современность. Нынешний этап подходит к концу: его основная характеристика — оскудение новаторского духа.
- Расцвет искусства начинается тогда, когда цивилизация подходит к упадку.
- Еще один признак упадка цивилизации — фетишизация природы (Гимпел был принципиальным антиэкологистом — не путать с природоохранной деятельностью).
- Признак препятствий к поиску истины — большое количество научных кадров или “книжных червей”. Кстати к этой категории Гимпел относил и …Леонардо да Винчи. Тщательно изучив его биографию (вспомним, что Гимпел был редчайшим экспертом по средневековой технике), он пришел к выводу, что свои идеи Леонардо заимствовал у неизвестных инженеров.
“Через несколько веков города Европы и США превратятся в такие же руины, как Мемфис или Вавилон… Ныне ясно, что коммунизм провалился. Но провалился и капитализм”.
Жан Гимпел.
Гимпел не единственный, кто предвидит трансформацию западной культуры: об этом с конца 19 века пишут множество авторов, включая известный “Закат Запада” Шпенглера (не “Европы”, как в русском переводе, а именно “Запада” — Der Untergang des Abendlandes).
Мы видим, что западная цивилизация, как тип культуры, переживает серьезное переосмысление. Трансформируется сам машинный “код креативности”, заложенный в нее более тысячи лет назад. В этом смысле уже не кажется такой уж и шокирующей следующая цитата из упоминавшейся статьи в Independent:
По сравнению с безымянными мастерами и незамеченными инженерами и архитекторами Средневековья, художники эпохи Возрождения, как он утверждал, были эгоистичными и корыстолюбивыми, если не, по сути, мошенниками. Например, многие из «изобретений» Леонардо да Винчи были заимствованы из трактатов более ранних инженеров…
Compared with the nameless craftsmen and unsung engineers and architects of the Middle Ages, artists from the Renaissance onwards were, he argued, egotistic and self-indulgent, if not actually fraudulent: for example, many of Leonardo da Vinci’s “inventions” were borrowed from treatises by earlier engineers. To deify such pedlars of dispensable luxuries was, he believed, as logical as worshipping relics.
Об упадке Запада пишется уже более 100 лет и, казалось бы, эта культура пережила множество падений и взлетов, — кто знает, возможно, пессимистическим прогнозам не суждено сбыться. Однако анализ данных, касающихся кризиса креативности, в который провалилась западная культура, заставляет относиться к таким прогнозам серьезнее.
О резком упадке творческого мышления на Западе мы писали в статье “Изменяющаяся антропология креативности. Часть 1. Ожидает ли нас серьезная трансформация понятия «творчество»?”
Данная статья взаимосвязана со статьей “Изменяющаяся антропология креативности. Часть 2. Генезис феномена “креативность” в … “темных веках”.
